Была б погода лётной, и дала б
Международная космическая слово,
что каждому подаст сердечный трап,
что всякий сможет выпить образцово
с её насельником с прозваньем Командир
двенадцатого дня сего апреля, —
и мы с небес не слезем, и пунктир
маршрута будет сниться, и неделя
останется до старта, а у нас
боеголовка узел для стыковки
лишь в чертежах, но всякий, красноглаз
от полон рот, бессонницы и трёпки
нейронов, непременно изумит,
успеет то есть непременно к взлёту,
и узел вставит свежий сателлит
Международной с. по позолоту
рассвета над единственной страной.
Но ведь не даст. И зарядя́т туманы.
И календарь апрельский отрывной
пребудет неотры́вным. Басурманы,
прокравшись под покровом, натворят.
И русский дар творить в хлеву ракеты
утерян будет. И века подряд
хлев будет небывало скотским. Это,
не правда ли, печально? Будем жé
молиться неуёмно, и погоды
и МКС авось настороже
останутся, и всяк рванёт в высоты. 
