Нескладный всё же экивок — весна.
В широтах наших, где звезде тянуться
лень до высот, поэтому жжёт куце,
Татьяна Л. зимой побеждена:
спит чувствами, а также на ходу,
а ночью — мёртвым, и хлопочет няня
до сумерек, считай, своё горланя:
«Танюшадмитревна, я косы заплету?
Одеть ли вас к обеду (уж обед)?
Иль к ужину подниметесь (неряхой)?»
Девчонка дремлет, и́ как ты ни ахай,
не пробуди́тся, разве что поэт,
настанет день, вздохнёт: Пора пришла.
Пора: весна. Пришла: апрель; на совесть.
И завертелась тотчас наша повесть,
когда она влюбилась, как юла:
рука сама Она сказала: это он,
вдруг вывела, не пожалев героя:
бесчувствие спустя глаза раскроет —
и как-то в марте потеряет сон:
девица Л. уже не Л. и на луну
готова выть, отдав себя другому,
я вас люблю, нó [не терплю содому?].
Так стоило ль выдумывать весну?.. 
