Однажды осенью

Шапки яблок и яблок стулья,
подоконники их и пол,
и тропинка среди разгулья
яблок — вёрткий в пуантах дол,
ускользающий из-под яблок
за их гря́ды на кухню, где
на столе, полном яблок, ярок
и величествен в теплоте,
чайник греет меня на стуле
за столом в взгорках яблок, и
можно сладко хлебать, сутуля
плечи, спину, клониться в зги
дрём и в круглое падать круглым,
ибо яблок диваны и
их же ляхи, норманны, у́гры,
надорвавшиеся вельми
при осаде садов: мезгою
под деревьями полегли;
чайник пóит меня тоскою:
вкусом снега — его шмели
налетали уже, и в стаи
собирались уже плоды
и шептались: «в индокитаи?» —
«в!» — «когда же?» — «а вот толсты
собиратели станут — сразу».
Это нынче. Но толст ли я?
Толст под снегом, и в этой фразе
тоньше снега лишь слой вытья.