Дом осенью

На пять-шесть на балконе в мундштук
горна дует в трусах и с глазами,
как у пса, задремавшего вдруг
на руках у клюющих носами
старожилов трамвая, весь дом,
весь мой дом, и окрестные тоже,
и дома по лесам в разлитом
цвете осени, свете моложе
часа быстрого чая, вещей,
в рот запихиваемых руками.
.
На шесть-семь дом не хочет борщей,
из воды из зонтов за щеками
возит чай и сплошной бутерброд,
на который ушли все коровы
с молоком их, которое вброд —
только вплавь — не осилить, литровы
ибо сверх всякой меры; лишь вплавь
это белое море до масла
можно взбить и уесть, и стремглав
.
на семь-восемь, пока не погасла
воля пахтаться где-то ещё,
ускакать подобру-поздорову,
.
на шесть-семь возвратиться и о
полусутках отсутствия крову
.
говорить, говорить и в ноль-ноль
снять трусы и играть на балконе
сон глубокий повальный, поколь
дом с домами трубят, а не сони.