Простоял ровно неделю — и рухнул.
Если и трогали, то бережно, подкармливали, были обходительны: всякую минуту не о гоп-стопе спрашивали страшными словами — о высоких материях щебетали, в кабинете тепло, всюду уютные улыбающиеся портреты, кожаный диван, секретарь надушенная, подмигивала, записывала вопросы и его молчание, даже зарисовала его стоическое стояние на одной ноге, проветривали по расписанию, давали ходить в ведро, зачитывали трогательные записочки от жены и детей. Просто не давали сесть. В 00:00 понедельника был поставлен стоять по струночке; в 00:00 понедельника вдруг переломился в трёх местах — и как (в трёх местах) подкошенный, проломив головой ближний стул, на котором стоял стакан с водой. Стакан вонзился и торчал. Никогда такого не видели. Только трещинками пошёл. Гранёный. Тончайший барский рассыпался бы. А у этого, у нашего, своё загадочное поведение.
.
Оттащили стакан от головы. Дали водки. Подняли, выпрямили по струночке, потому что комиссар пожаловали-с. И заговорил.
Ну как заговорил… Прошамкал месивом на месте рта, где-у-кого Его распоследний стих, о гениальности которого сто лет талдычили, хотя никто его не видел, не читал, но мечтал ужасно. Пошли по цепочке, потому что назвал только первое имя. А имён оказалось семь. И каждое молчало. Но, простояв ровно на день дольше, подламывалось — и выдавало.
Ей-богу, секта.
.
Седьмой (восьмой) была дама из кремня. Ради смеха ковыряли её кортиком — ни трещинки, ни луночки. Зажигали о неё спички. Четырнадцать дней гордо пялилась, ни разу не протерев пенсне (бархоточку — предлагали).
.
84 тяжелейших следственных дня, — и стишок у нас. Лежал у неё на кухонном столе, на самом видном месте, под тарелкой с тюрей, читала, когда мы закричали «руки-вверх». Его стишок под грязной тарелкой. Нелюдь.
Вместо того чтобы гнобить Николая Иваныча, 84 дня, высунув языки, гонялись, *ля, за стишком.
Очередью бы её полоснуть.
Почерк, кстати, не Его. А бумага соответствует, и чернила тоже.
.
В 36-м очнулись: вспомнили о двух 37-х: о грядущем и прошловековом.
И… как это… заюбилеело, ибо Хозяин пожелал узнать настоящую причину Его смерти. Не ту, что Его травили, а она нагло изменяла, это всё понятно, травили и изменяла, а «вот почему конкретно, — сказал Хозяин, — в роковой день случилось так, а не иначе: почему Наш Парень сдох через два дня, а эта дрянь осталась здравствовать. Хочу точно знать, как изощрилась Судьба, чтобы ухайдакать Нашего Мальчика в этот чёрный для родины день. Ясно, товарищи?»
.
Радикалы из наших — безотносительно к поднятой Хозяином теме — зачирикали, что хорошо бы найти потомков убийцы и покарать. «А чего, — сказал Хозяин, — это мысль».
.
Пнули по копчику геологов, забрав их главного. И у них начались открытия.
Наконец-то, ох, выехали с совочками на место. Нежно докопались до прошлого 37-го, вырыв шурф, в котором гуляло эхо. «Снег, — говорят, — в роковой день вёл себя очень интересно». — «Не “интересно”, — поправляем мы, — а подло». — «Подло, спасибо за уточнение. Всесторонние исследования показали, что в икс часов игрек минут, когда стрелял подлый убийца…» — «Молодцы». — «…снег валил страшно, но обычно для этого времени на этой параллели. А именно: сугроб на вытянутой руке нарастал до пудовой массы за восемь секунд. Именно столько понадобилось подлому убийце, чтобы сделать восемь шагов до барьера и выстрелить. Дальше случилось… невероятно ужасное: когда очередь дошла до Нашего раненого Парня, у снега случился форменный припадок (полагаю, мы обогатили науку новым удачным термином: снеговой припадок): снегопад вдруг утроил свою интенсивность, таким образом в кратчайший срок доведя снеговую массу на с трудом вытянутой руке Нашего Парня до неимоверных трёх пудов…»
.
«Очень хорошо, — сказал Хозяин. — Что ещё?»
.
Наши тоже блеснули: вдруг отыскали 120-летнего старца, извозчика, который привёз Нашего Парня к месту смертоубийства. «Дедушка, что вы делали, когда та сволочь подстрелила Наше Всё?» — «Виноват: сидел на козлах и ковырялся в носу». Старец умер во время допроса, но успел сказать важное: «Снег».
Опять снег.
.
«Очень хорошо, — сказал Хозяин. — Что ещё?»
.
Мы восстановили роковые минуты до последней секундочки. И сделали тот же «судебный» вывод: снег. Снег это сделал, наш снег. Каким же жестоким он иногда бывает.
По пунктам.
Из благородства не стал стрелять первым.
Убийца попал Ему в живот только потому, что из-за снега рука клонилась вниз. Снегопад решил, что это будет живот. Выстрел. Стреляй он сразу, наверняка промахнулся бы.
После подлого, подстроенного выстрела снегопаду зачем-то понадобилось добить Нашего Парня (чем Он ему насолил?!). Полуживой, Наш Парень нашёл в себе силы ответить, но рука — а это была, как знает всякий в Отечестве, очень сильная рука, — не вынесла невероятного сугроба и дрогнула. Перепуганный убийца заорал нелепое «ура».
И всё.
Снег виноват. Снова он.
.
«Не очень хорошо, — сказал Хозяин. — Ну какой снег? почему снег? почему всегда снег? Не виноват он. Снег — и виноват?.. Пишите: как выяснило следствие, убийца тайно применил разрывной патрон, который тайно выпустил из пистолета американского производства марки “Кольт” M1911A1, что повлекло за собой последствия непреодолимой силы. И он убит — и взят могилой.
И всё.
Убийца виноват. Снова он».
.
Есть виноват убийца.
.
«Очень хорошо, — сказал Хозяин. — Что ещё?»
.
Его последний стишок — исчерпывающее тому подтверждение:
Нажав на спуск, увидел снегопад.
Рука, тянувшаяся в сумерки, светала:
обшлаг пушился, а ствола обхват
седел, не уронив ещё запала,
рельеф рукавный прибирал холмы,
и те, рядящиеся в чуточные горки,
плечом в плечо к плечу из полутьмы
карабкались спроста, и я в восторге
подумал: чёрт, ведь тройка не пройдёт,
завязнет, милая, пора поторопиться!
И тут же снег осыпался вразлёт,
и деланно раскаркался убийца.
Это всего лишь нежная жалоба на снег. Сетование без обиды. С недоумением — может быть, но без малейшего огорчения. А вот убийца назван по имени. Лучше не придумаешь.
Он продиктовал его. Кому же он его продиктовал… Почерк так и остался неустановленным.
Подшит к делу как важнейшая улика. Массам, считаем, знать о нём ни к чему. Пусть вожделеют, как вожделели.
.
«Очень хорошо, — сказал Хозяин. — А хорош ли стишок? Мастерский?»
.
Мы позвонили от имени Хозяина Борису Леонидовичу. Тот, с голоса узнав руку, спросил: «Тот самый, о котором?» — «Он. Только тс-с-с». — «Вещь», — сказал Борис Леонидович и зарыдал в трубку.
Надо полагать, что мастерский.
.
«Очень хорошо, — сказал Хозяин. — А этих убрали?»
.
Потомков убийцы нашли и безоблачно — комар носа — покарали.
.
«Очень хорошо, — сказал Хозяин. — Расскажите же во всех мыслимых подробностях, не стесняя себя во времени. Очень интересно».
