Метиз

Заведомо покойным детям и́з
стакана бормоту дают не люди,
но нéлюди какие-то: метиз
из пьющего не так винище, буде
дитя, чтобы родные не спились
от срама, не подохнет с N стаканов,
не вымахает — вымахает слизь
на золотоордынских танках (грянув,
с Мамаем бой под танки станет класть
вот этих недоделанных, и траки
татарских «Тигров», накрутившись всласть
на этой слизи, в слизь купаться паки
вернутся, отдышавшись). Не метиз.
Не гвоздь. Не болт. Не дюбель. Он не годен,
не дувший из горлá вина, а и́з
стакана дуть — измена, подворотен
отечества не стоящая. Мы —
пьём из горлá, по горло нас, мы люди, —
заранее покойным детям тьмы
даём сосать шмурдяк из сущей сути:
лишь из горлá и только из горлá.
И вот тебе не слизь — но гвоздь, и в мясе
гвоздей тридцатьчетвёрки спрохвала
в котлетном вальсе мнутся — но как красят.