Монету брошу. Чтобы бросить — выпью.
А чтобы выпить — отниму в ночи
велосипед у человека, зыбью
подёрнувшего темень. «Отягчи, —
ему шепну на внутреннее ухо, —
попробуй злодеяние моё
печальным криком “гра”, чтобы до слуха
Спасителя добралось “бят!”, — и ó
катаниях не думай больше, ибо
разучишься кататься навсегда…»
Туда-сюда носился, словно иго
огнёвок, колесил сюда-туда,
ломая мотылькам крыла и планы.
Я бабочек на коробок, но спас.
Я отнял инструмент лишенья праны.
И закопал его, а Волопас
(Арктур) светил, а значит помнит место…
За сбитых насмерть бабочек что пьют? —
привязчивое что-то, как невеста,
назойливое что-то, как небрют,
не воду дуют на поминках молей…
«Курносая вот-вот» на стороне
орлиной предначертано. Неволей
орлом ложилась денежка, а не.