В последней строчке будет дождь,
и сумрак, лужами пузы́рист,
строфу росой до солнца выест,
ни слов, ни места не найдёшь,
где капле мяться, чтоб уйти,
уже не ну́жно, лишь очнуться
и, влаги откусив от блюдца,
оставить целость позади,
лететь на ощупь, но собой,
а не грузнеть сносимой, сытой,
вонзиться в землю неизжитой,
как поделиться высотой.
И что у капли впереди? —
Травинка. Небо. Неизвестность.
Наверно, ничего. Лишь честность.
Ты плачешь? — Льёт… Не уходи. 
– 2023 –
Рабочий, расстановщик слов
в порядке, требуемом чем-то
неизъяснимым, в детский рёв —
а не в всегдашнее крещендо
из дыма, кашля, «ай да я!»
в окно в любое время ночи,
псалма и чайного питья —
ударился: рабочий хочет
расставить так свои слова,
чтоб книжка, названная «Сколько
ты, сволочь, пальцев видишь нá
руке в крови?», народоволкой
исполнила весенний долг:
метнула под колёса бомбу
(в машине гопник гонит); щёлк
(слова сошлись прицельным ромбом), —
и нету гопа; клац, — и нет.
А получается иное:
гоп в маникюрный кабинет —
«кровь под ногтями!» — прёт по хвое.
