Отодрав воротник чёрно-бурый,
но пальто не снимая пока, —
вдруг погода окажется хмурой
и снега изнурят берега, —
человек, выпав зá борт, плескался,
получал удовольствие от —
ибо вспомнил, с чего начинался,
как прапрá, протоклетка, из вод
наскребала на завтрак и солнце
зажимала в кулак, чтоб расти
в разношёрстных красивых уродцев,
у которых вся жизнь впереди
и волнительная непреложность
превратиться когда-нибудь в нас —
чтобы даже последней возможности
дать возможность чудить — про запас.
Рыбы, птиц приманив к человеку,
птиц кормили собой для него,
дождь поил, взяв пловца под опеку,
Волопас не бросал одного.
Улыбался на это беспечно:
«Раз дала — разве можешь забрать?
Эй, вода, это я, подопечный,
жизнь твоя — ни к чему отнимать!»
И твердил всякой ласковой твари:
«Кабы мне плавники вместо рук,
хвост на смену ногам, я бы шпарил
без пальто и, чего уж там, брюк». 
