С пулемётом Гочкиса, с «гочкисом», ага,
осмотрюсь придирчиво на предмет врага,
палец без гашеточки в треморе — а то,
устаёт, как маленький, искренне, зато
рядом с ней — бесчувственный, этакий сухарь,
жмёт в своих объятиях, оставляя гарь
от больших и маленьких, палых и живых,
тех, кто скачет ценами или вдруг затих,
после можно толпами притоптать — и всё,
хоть в футбол проигрывай, если пронесёт
и, лишившись локонов, не дойдёт до ног, —
мяч для сохранившихся — налитой сосок;
в щель ещё раз выгляну: городок ничком,
и, чуть-чуть замешкавшись, получу штыком,
глаз заметит краешком лезвие в себе,
палец скрючит корчею в затяжной стрельбе,
птицы целой стаею выбудут из мглы —
стёрты с неба жмуриком, но ещё теплы. 
