Сегодня наступило иногда:
я выбежал из леса, и окрестность,
знакомая до куцего хвоста
собаки, испытующей отвесность
сосны́, которую излазил… кто?.. —
какая разница, когда мою поляну,
в кольце оврагов ставшую плато,
в жар бросило, как будто я нагрянул
(до обморока, впрочем, не дошло);
шёл ситный снег, на бабье-то на лето
цветное перепачкалось: белó
смотрелись крыши, кроны и брюнеты;
в реке томились люди из пловцов,
льды затирали их, как надписи на стенах
«Здесь до конца был, хмель переборов,
простак Седов, игравший на заменах»;
над городом скандалила зима,
я понял это по цветущим ёлкам:
они искрили так, что полутьма
в шарах с макушками ругалась тихомолком,
и толпы собирались в хоровод,
ведомые сцеплением молекул;
и догадался я: прошедший год
одни проплавали, а я — опять! — пробегал. 
