Алко (заговор от)
- ЗИМА
- 05.12.2025

Грудь не берёт, грызёт пельмени,
в дверь не стучит, бьёт в барабан,
в трамвае тех, кто на колени
согласен сесть, сажает, кран…

Странно маме это и досадно:
боль не убывает: на свою
ровную тупую из засады
нападает чья-то, и дурью́…

Тут в рифме дикость и пелёнки,
и будет маета одна:
«голубчик — чубчик» — кривизна
заведомая, но на плёнке…

Когдá закончатся следы,
которые просты, густы,
как всякий семенящий след,
куда-то тянущийся… нет…

Ищешь старое радио, чтобы унять Ничего. / Голоса глухарей в старом радио, найденном в банке / из-под воздуха подле одной, что, нырнув со стремянки…
ЧИТАТЬ ДАЛЬШЕ
Господи, это молитва, и эта молитва остра. / Господи, я тут чужой, но я вышел за хлебом / (хлеба здесь нет, есть агдам, он бухло, но добра / мне и не надо иного для тюри под небом…
ЧИТАТЬ ДАЛЬШЕ
Если спросить их: «Ну как вам? не тянет домой?», / сделают жирные лица (от сущего счастья) / и жирным тоном (от переизбытка «бог мóй») / вякнут гортанным своим (перерезав запястье…
ЧИТАТЬ ДАЛЬШЕ
Ненаглядный ирод, друг младенцев,
лучший друг младенцев, тех, что грудью
не без язв, рубцов и заусенцев
мамы кормят, поят своей сутью…

Они смеются. Милые мои.
Они смеются, дуть оставив в блюдца.
Они гоняли жаркие чаи
в холодный час. Теперь они смеются…

Они гогочут не всегда навзрыд
и не всегда, упав со стула носом,
нос разбивают в кровь, чтоб, кровь морозом
остановив, кричать: «Как костерит!..»

Я его вижу, вижу его, á
как он в ночи на кухню при запорах
на двух дверях не тронутых, не хворых
проходит в этом сучьем амплуа…

В электричке был, потом в подземку
залезал с опаской: только б в Ленку
лишний раз не брызгали слюной.
Ленку искорёжили на Лобном…

Он всё сам, и деточки его —
тоже загляденье: без оркестра
техника-смотрителя («Мать…») о
стенку головой («…слышь, Клитемнестра,
распахни тулуп, дай укусить…

Дул ветер яблок, что вчера упали:
он скучивает паданцев в покровы,
он забирает дом, застрявший в свале,
изящным обрамлением в дворовом…

За городом есть яблоневый сад,
его хранит сирень, которой снится,
что воробьи окрест токуют Китса
зарянке в ней самой. А я и рад…

Лишь руки, не расправленные, чтобы
о воздух опереться и о сдобы
земли, спешащей вспять, легко убиться,
могли спасти обрубка, но не плáнер…






